Завершался июнь-разноцвет, только разноцветья в этому году было мало. На лугах да в степях разрастались желтые плешины сухой травы. Дождя не было почитай месяц! Природа изнывала от сухостоя. Пыльная земля просила воды, а влаги не хватало даже для утренней росы.
Подходя к озеру, Игнат заметил, как с озера подуло сыростью, а по воде пошла рябь.
- Эх, кабы наши мольбы да Богу в уши! – подумал он, поискав напрасно на небе тучки. Сев в лодку и оттолкнувшись от берега веслом, рыбак поплыл проверять свои корчажки. Первая же корчажка порадовала уловом. Два десятка красноперых карасей упали на дно лодки и забили хвостами. А дальше – больше. После третьей корчажки Игнат уже не считал карасей поштучно, знал, что полмешка будет точно! Расставив корчажки с подкормкой по местам, он вернулся обратно. Затащив лодку на берег, рыбак с удовольствием рассматривал и складывал улов в мешок. Каждый красавец был размером больше ладони! Ему нравился запах карасей - запах ила и водорослей.
– Когда Марфа пожарит красноперых в растительном масле, обваляв их в мукичке, они тоже будут вкусно пахнуть. Ну а если засолит караси с укропчиком под гнёт в погребок – тоже хорошо! Через два-три дня будут готовы. А если ещё к ним стаканчик первачку! У-у-у! Красота! – мечтал Игнат. – А чё так долго ждать-то? Али я сегодня этого не заслужил? – дед забросил мешок с рыбой за спину и посмотрел на похмуревшее небо. – Опа! А вот и второй повод! Похоже дождь будет! – Игнат продолжал рассуждать: — Сегодня суббота! После баньки - никак не грех! Стало быть, это третий повод! – Тут дед опомнился, ударил себя по лбу, развернулся и побежал к озеру. Зашел в калошах в воду так, чтобы намочить шерстяные носки, и мысленно продолжил счёт: - Вота и четвертый повод! Ноги случайно промочил! Как бы не заболеть! Нет, не зря меня в церковном приходе батюшка арихметике учил!
Довольный собой Игнат наконец-то пошел домой. Во дворе дома стояла Марфа. Подбоченясь, задрав голову, изучала небо. Дед хотел было подкрасться и напугать её, но не тут-то было. Жена спиной почувствовала мужа и заговорила первой:
— Ой будет! Чей-то будет!
— Я даже знаю, что будет! – исполненный радости, ущипнув Марфу за причинное место, пошутил дед. – Будут баня, караси, первачок и любовь!
— Вот тебе! – сунула Марфа дулю деду под самый нос.
— Марфушка, да как же так? – загнусавил дед. – Я же вона аж ноги промочил, всё хотел женушке услужить.
— Молчи уж. А то я не знаю, что ты сам по воде бродил! – гневно отрезала Марфа. — Нельзя сегодня баню топить. Гроза будет! Сильная гроза!
Не успела Марфа договорить, как первая молния шарахнула в ближайшую опушку леса, следом последовал такой силы гром, что собаки толи от испуга, толи от предчувствия беды, завыли. Налетел штормовой ветер, ломая деревья, отрывая ставни, подкидывая в воздух солому, белье с плетня, ведра и даже кур, которые не успели спрятаться под навес. И молния, молния, молния… На краю деревни загорелся дом и пошло полыхать. Паника, крики людей. Видя, что огонь идет от дома к дому, люди выбегали на дорогу, выгоняли скот и выносили с собой самое ценное.
— Игнатий! Ленку бери и в погреб спускайтесь. Быстро!
— А как же ты, Марфушка?
— Игнат, быстрее! Я сама себя спасу!
Единственная дочь Лена, понимала мать без слов, уже сама выскочила из дома и, схватив отца, поволокла его к погребу. Марфа тем временем подняла руки к небу, крикнула что-то на понятном только ей языке, а потом встала на колени, скрестила руки на груди и стала усердно молиться. Огонь подкатился к соседнему дому. Люди с дороги кричали Марфе, чтобы она убиралась со двора. Марфа, будто и не видела приближающегося огня, продолжала неистово молиться. Если в сердцах людей, видевших пожирающий огонь, был страх, то в её сердце — только вера. Огонь подошел к ограде дома Марфы, поднялся, как конь на дыбы, и перелетел через саму женщину, через её дом и двор на соседнюю избу с другой стороны. И ну полыхать дальше до конца улицы. А затем — спасительный ливень. Придя в себя от ливня, а может быть потому, что самое страшное уже прошло, Марфа первым делом глянула на дорогу, где стояли погорельцы с детьми на руках.
— Мамки с детками айда к нам в дом или в баню!
Расселив по лавкам, табуретам и на печи детей, бабка уже потом вспомнила про своего деда с Ленкой. Ленка, вернувшись из подземелья, жарила карасей и кормила гостей, а дед, всё-таки, достал из погреба стеклянную десятилитровую бутыль со спиртом и по-своему утешал и согревал сильную половину погорельцев. Так и провели ночь, к утру дождь закончился, а мужики деревни разработали и приняли стратегический план, как восстановить кров.
До самой осени дом Марфы и Игната стоял в одиночестве среди пепелища. А потом появились новые срубы домов и бань. Жизнь улицы продолжалась.
Свежие комментарии