Герой нашего повествования, по имени Николай Копенкин, с ранней юности уверенно бередил женские сердца.
Мальчишкой был он мелок, белобрыс, без какого-либо авторитета среди сверстников. Всегда в невзрачных трениках с пузырящимися коленками, вихрастой головой и немного отсутствующим видом.
Еще Коля шумно дышал ртом и неприятно хлюпал носом.
Воспаленные Колины аденоиды мешали ему дышать по-человечески. А из-за вечно приоткрытого рта вид у Коли был какой-то немного глуповатый. Хотя на самом деле Коля таким вовсе не был. Глуповатым. И даже наоборот. Коля был умным.Но прекрасные дамы в те далекие времена нашего героя почти не замечали. А если и замечали, то только чтоб назвать обидным прозвищем - “Соплежуй”. Это прозвище намертво прилипло к Коле с детсадовской поры и до отрочества.
Все изменилось тогда, когда Коле “Соплежую” стукнуло шестнадцать лет. Как-то неожиданно для всех из белобрысого заморыша он превратился в очень симпатичного парня. Высокого, стройного и интересного блондина. Кулаки у Коли к тому времени тоже значительно увеличились в объеме. И никто из сельских пацанов больше не решался назвать Колю “Соплежуем”. Злосчастные аденоиды давно были выдраны из Колькиного носа. И вместе со спортивными брюками модели "триколя" исчезли в дымке былого.
Скромное обаяние Коли и широкие его плечи заставляли биться громче ни одно девичье сердце. А одна из одноклассниц, самая красивая и вообще почти богиня, несравненная Ася Козюлина, так и вовсе учудила. Предложила роман, да чтоб как у взрослых. Коля радостно инициативу подхватил. Ему всегда Ася нравилась, но он смущался сам к ней подойти.
И закрутилось. Ася с Колей почти год пылали в любовном юном угаре. Клялись друг другу в верности. Сидели вместе на уроках. Коля, пламенея ушами, стискивал под партой Асино колено. Ася, блестя глазами, стыдливо краснела. То разумное и вечное, что говорилось на уроке учителем, так и не достигало влюбленных ушей. На переменах они рука об руку бежали в школьную столовую, которая в связи с наступившим в стране кризисом, почему-то почти не работала.
И там, в темноте, среди пустых столов, под сенью плакатов "Хлеб - всему голова", они отчаянно целовались и обнимались.
Сразу после школы Ася и Коля планировали срочно жениться и не расставаться аж до первого гроба. Одноклассники их давно звали общим определением - Копенкины. “Вон Копенкины пошли в столовку обжиматься”, - завистливо говорили одноклассники.
Но на скорое образование будущей ячейки общества внезапно покусилось государство. Покушение произошло в виде повестки из военкомата.
Дело в том, что слабый здоровьем Коля в школу пошел почти в 9 лет. И как только он снял школьную синюю форму с эмблемой на рукаве - так сразу и надел форму солдатскую.
Ася же поступила в районное педагогическое училище. Готовилась воспитывать дошколят. На проводинах своего дорогого Коли она рыдала. Жизнь без Николая Копенкина казалась ей бессмысленным и скучным времяпрепровождением. У Аси будто оторвали жизненно важный орган. И без этого органа можно только совсем немного дышать и постепенно угасать в тоске. Хотелось белого платья, быть Колиной женой. А больше ничего и не хотелось особо.
Колина мама, а воспитывала его только мама, новой ячейки для сына пока вовсе и не жаждала. Сын Коля казался ей трогательным теленком, с белой жестковатой шерстью и чуть наметившимися рожками. И с большим кольцом во влажном розовом носу. И за это кольцо Аська Козюлина тащила ее сына на корриду. И сына Колю, телка белолобого, надо было спасать.
Армия, размышляла мама Николая, заботливо протянувшая руку помощи, не только научит Николая собирать автомат, но и погасит эту нелепую детскую влюбленность. А вернется Коля возмужавшим и поумневшим, тогда и невесту искать начнем. И не Аську, а поинтереснее девчонку.
Ася Козюлина, к слову сказать, была полная сирота. И воспитывала ее с младенчества старая-старая бабка. Бабка Козюлиха. Воспитывала внучку в труде. Аська у нее балду никогда не пинала - то в огороде, то за коровой, то за водой.
И Козюлиха даже внутренне облегчённо выдохнула, когда новобранца Колю посадили в вагон. И отправили на далёкий Амур. "В подоле не принесла, Аська-то, и то хорошо...".
Но старая Козюлиха все же ошибалась. В недрах Аськи уже вовсю зрела новая жизнь. Плод их любви с Николаем. Сама Аська об этом пока не знала, но скоро узнает. И радостно сообщит Коле письмом в армию. И Коля рад будет и новости, и письму, и отцовству грядущему.
Мама же Коли имела свое видение на этот тонкий вопрос. Когда к ней, радостно поглаживая живот (шестой месяц!), пришла Аська, мама Николая новость восприняла крайне холодно. Шипяще поздоровалась “здрасссьте” и не предложила даже в дом войти. И намекнула, что не с одним Колей Аська миловалась, небось. Что таких Коль в Аськиной жизни считать - пальцев не хватит. И чтоб не смела Аська ребенка на Колю вешать, он давно отдает долг родине на далеких ее рубежах. И к Аськиному пузу непричастен.
А сыну мать написала, что про Аську разное говорят, что видели ее с кем попало в райцентре. Что ребеночек-то вполне и не Колин быть может. А вовсе даже Петин или Гришин.
Коля перестал писать Асе. Не сразу, а как-то постепенно. Далекая Ася все еще была любимой, но подозрения уже мешали любить ее безоглядно. Заполз червяк сомнения. И начал точить, точить. Мать опять же. Не придумала же она, а значит, были и дым, и огонь.
Аська тем временем родила сына Ромочку. Белобрысенького и так похоже на Колю. Бабка Козюлиха, несмотря на солидный возраст, с Ромочкой водилась, и как-то они жили. Аська заканчивала учебу, в детсад устраивалась - здесь же, в селе. Обида на Колю давила каменной плитой.
Отслужив два года, Николай вернулся в родное село. К сыну знакомиться не пошел, об Асе старался не думать. Наслушался он в армии вот таких историй - и чуть не каждого второго солдата там девушка подло бросила. И чуть не каждого первого прапорщика.
А Ася была девушкой гордой. К Коле не пошла, “случайных” встреч не стала искать.
Кстати, мама Николая, случайно увидев Рому, вдруг неожиданно растаяла. Признала внучка. Когда Ромка подрос, вылавливала его на улице, в гости к себе приводила. Просила “бабушкой” называть. Коле о “внучке” рассказывала, но сын слушал без интереса.
А сам Коля уехал в город. Сначала он учился там, потом начал работать, потом и женился, осел на этажах.
Жену Коли звали Эльвира. Кудрявая Эля была из прилично обеспеченной семьи. По причине обеспеченности она не работала. У Эли была квартира, машина и регулярные денежные транши от папы Эдика, Эдуарда Филиппыча.
Первый год семейной жизни Коля упивался своим статусом мужа Эльвира. Красивая. Избалованная. Городская. Навоз в своей жизни не никогда не месившая. На фортепиано умеет. Устрицы готовит. Коля с работы придет, а Эля ему устриц, фортепиано, а потом массаж. Райская жизнь. Коля смотрел на Элю и был этот первый год будто бы не в себе. Будто бы парил на облаке. Кудрявом, как волосы Эльвиры.
На втором году семейной жизни родился у Копенкиных сынок. Кудрявый маленький Эдик. В честь папы Эльвиры названный. Такой же коротенький, толстенький и деловой, как тесть. Даже ручки маленького Эдика были чуть шерсткой покрыты - почти как у Эдуарда Филиппыча, но скромнее.
Но вот Эля почему-то изменилась. Будто это и не Эля была, а незнакомая полная женщина с одышкой. Устриц больше не готовит, на фортепиано не бренчит. С массажами воротниковой зоны (и прочими массажами) тему закрыла. Оставит Эля младенца Эдика на няньку и бежит из дома. То в спортзал, то на концерт, то в театр, то на шопинг с мамой своей, то к подружкам. “Надоело, - говорит, - домохозом дома сидеть, толстеть да дурнеть. Развиваться хочу, собой заниматься. Не вгоняй меня в кухонное рабство и позапрошлый век”. И бежит.
Потом и деньгами стала Эля мужа попрекать. “Мало зарабатываешь, - говорит Эля, - привык на папочке моем выезжать, копейки в дом носить”. Там и мама Элина подключилась. Так себе зять достался, ни рыба и не мясо. Дошло до того, что Колю на диван в гостиной жить переселили. Маму Николая невестка в гостях с трудом терпит, зубами поскрипывает. Маленького Эдичку ей не доверяет. Приедет свекровь в гости - Эля сына к маме своей утаскивает, как котенка.
Эля хотела Мальдивы и яхты. Коля мог Геленджик и плацкартный вагон. Так и жили. Эля поправилась на двадцать пять килограммов и стала похожа на собственную мать. Когда мама Эли приходила к ним в гости, Коля смотрел на них и не понимал, что он делает среди этих посторонних тучных женщин. Общались они тогда только через маленького Эдика.
От тоски и неустроенности Коля завел роман на работе. С некрасивой крановщицей Светой. Света хоть и не отличалась интересной внешностью, была женщиной веселой, боевой. Старше Коли лет на десять. Он в глубине души стыдился Свету, но бегать к ней в общежитие не переставал. Там было легко, понятно и никто ничего от Коли не требовал.
Потом Света без предупреждений уволилась, исчезла со всех горизонтов. На работе ходили слухи, что она забеременела от неведомого любовника и уехала к матери, в далекую деревню. Коле было все равно.
Как-то в сентябре поехал Коля к матери картошку копать. А дома у матери пацаненок небольшой в гостях, белобрысый, худенький. Который будто бы и сын Коли, а будто бы и нет. К мальчишке Коля холоден был. Ничего у него нигде не дрогнуло и не екнуло в тот вечер. И мать он не понимал. Зачем постороннего ребенка в дом тащит? От одиночества, небось.
Вечером мать попросила Николая Рому проводить до Козюлинского дома, плохо себя она вдруг почувствовала.
Закончился тот визит неожиданно. Аська, вышедшая навстречу сыну, будто на семь лет назад время отмотала. Будто и не было армии, Эли, Эдика, Элиного папы и ее же мамы, Светы с ее загадочной беременностью. Только он и Ася Козюлина. И первая их волшебная любовь.
После той нечаянной встречи Коля зачастил к село. В выходные, в праздники, а то и просто вечерами после работы Колю несло в родной селение - к Аське.
Сомнения в отцовстве он прекратил простым и научным путем. Сделал тест ДНК, убедился, что Ромка его родной ребенок. Ася не была против.
Эля же, будто что-то смекнув, бегать по подружкам и торговым центрам вдруг перестала. Снова массажи и мидии в соусе. Отпуск в Геленджике. Маленький Эдик скучает по папе и мохнатой лапкой теребит его за уши.
Пока Коля с Аськой встречается, Эля с Эдиком на руках у окна топчется. Иногда плачет. В супружескую спальню Колю зовет, но муж упрямится. Лежит креветкой на неудобном диване и блаженно улыбается все время.
Через полгода молчаливый и улыбающийся Коля собрал свое нехитрое добро и отбыл в родное село, к Аське. Через год у них родилась дочь. Маргарита. Дочь Коля боготворил. Называл “принцессой”. Носил на руках лет до семи. Чтоб в сельских безбрежных лужах ботинок не пачкала.
А к сыну старшему, копии своей, так и остался, кстати, равнодушен. Иногда даже и груб бывал. Если вдруг Ромка где промах какой допускал, называл обидно “Соплежуй”.
Со средним сыном, Эдиком, Коля больше не виделся - Эльвира с сыном в Москву перебрались.
Свежие комментарии